Евгения Майорова: «Было много дискуссий на тему социального предпринимательства»

Если компания им соответствует, она имеет право воспользоваться мерами поддержки малого и среднего бизнеса. Как сейчас чувствуют себя некоммерческие организации на Южном Урале и чего они ждут от нового закона, рассказывает председатель совета благотворительного движения «Искорка» Евгения Майорова.

Так ли был необходим и важен закон о социальном предпринимательстве?

Это тот закон, который ждали много лет. Много лет лоббировали его принятие. На мой взгляд, это важная веха.

Посмотрим на это не с юридической, а с морально-психологической точки зрения. Меняется ли восприятие социального предпринимательства и некоммерческих организаций в стране?

На мой взгляд, этот закон как раз идеологически разделяет. Потому что благотворительные организации, оказывающие социально-полезные услуги, — это одна история, а социальное предпринимательство, то есть деятельность, которая направлена на извлечение дохода, — это другое. Оно низкорентабельное и социально значимое. И, конечно, для поддержки таких предпринимателей этот закон очень важен, и очень важны те понятия, которые он вводит. Было много дискуссий на тему социального предпринимательства. То есть, если предпринимательство, то оно направлено на извлечение прибыли. В чем же здесь социальная составляющая? На мой взгляд, если немного подробнее посмотреть, у нас в структуре дохода россиян 19% — это доля социальных выплат: пенсии, пособия. На самом деле, это очень много. Экономика развивается тогда, когда растет предпринимательство, когда люди могут больше тратить. Все в итоге выигрывают. Этот закон, в том числе, направлен на стимулирование вовлечения в эту деятельность социально-уязвимых граждан. Есть, например, инвалиды или женщины одинокие, или многодетные мамы. И, соответственно, вовлечение их в социальную деятельность — пошив вещей, игрушек и продажа этого — это и мышление другое, и уровень доходов другой. В этом смысле этот закон очень ждали. Он разводит определенные понятия по своим местам.

Не переживаете ли вы, что будут какие-то процессуальные сложности, когда вы начнете ходить по организациям, оформляться, и что-то пойдет не так?

Здесь речь о том, что вообще статус социального предпринимателя должен установить Минэконом, я так понимаю, и после этого уже социальные предприниматели с таким статусом начнут свою деятельность и будут получать те меры поддержки, которые будут определены. Какие они будут, уже понятно, поэтому, что касается сложностей с порядком вступления в реестр, наверняка, будут какие шероховатости, риски есть всегда.

Вашему фонду удается чувствовать себя финансово комфортно?

В целом, нам удается помогать в 100 процентах случаев всем обратившимся. Это с одной стороны. С другой, нам удается поддерживать реабилитационные проекты, те системные вещи, которые из года в год продолжаются. Но я нахожусь в постоянном напряжении, потому что избытка средств нет. Должна быть подушка безопасности, постоянная доля пожертвований, которая точно могла бы говорить, что мы продержимся 2–3 года даже при определенном спаде. Сейчас мы идем впритык. С одной стороны, мы не закрываем ни одной программы, с другой — говорить о спокойствии не приходится. И если вернуться к социальному предпринимательству, то конечно, здесь есть такой аспект, как вывод на самоокупаемость некоторых услуг. Да, скорее всего, прибыли не будет или она будет минимальна, но часть услуг можно будет оказывать таким образом, чтобы хватало на социальную, благотворительную деятельность, которую мы оказываем тем, кто не может за нее заплатить.

Четыре года назад в одном из интервью вы рассказывали историю, когда ваш фонд хотел установить автомат с кислородными коктейлями, но Минздрав разрешения на это не дал. У вас ситуация там изменилась? И за четыре года к вам госструктуры стали лояльнее?

За четыре года, благодаря осознанной работе с нашей стороны, нам удалось выстроить качественно другие взаимоотношения с органами власти. Мы не только заключили со всеми соответствующие соглашения, мы, на самом деле, работаем, собираемся и решаем вопросы совместно. Что касается кислородных концентраторов, мы этим вопросом не занимались больше. И я думаю, сейчас вообще политика поменялась. Есть политика развития некоммерческих организаций, она идет с федерального уровня, это, конечно, тоже имеет значение. Есть определенные задачи по развитию некоммерческих организаций как поставщиков социальных услуг. Это тоже в контексте этого нового закона. Поэтому развитие, конечно, есть.

Какие проблемы еще остаются?

Вообще есть меры поддержки, которые предусмотрены для социально-ориентированных некоммерческих организаций, таких как наша. Есть меры поддержки для очень социальных предприятий. Все заканчивается наличием или отсутствием ресурсов. Есть, например, возможность получать имущество на льготной основе, но имущества нет. Новый закон дает право субъекту, муниципалитету такие меры социальной поддержки оказывать при наличии возможности. Но обязанности в этом нет.