Автоперевозчики меняют регистрацию в Челябинской области на Свердловскую область из-за более выгодных ставок транспортного налога. Поэтому все платежи отчисляются в бюджет соседнего региона. Почему так происходит? Как исправить ситуацию? На эти и другие вопросы главному редактору радио «Business FM Челябинск» Андрею Фролову ответил председатель Законодательного собрания Челябинской области Олег Гербер.
— Что же такое происходит, почему наши транспортники к соседям уходят и оставляют там честно заработанные деньги?
— Это, наверное, как в пословице — «Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше». Это абсолютно нормальная практика, нормальное явление. Единственное, что я бы предостерег от какой-то оценки, рейтингования субъектов страны по этим ставкам. Здесь, на самом деле, вопрос гораздо глубже. История с налогами — это исключительная математика, где не может быть кривотолков. Бюджет — это история исключительно плановая. Наверное, главное качество бюджета — это качество его планирования. Если уж об этом говорить, то надо смотреть на все.
— Картинка в целом должна быть, не только по одному налогу.
— Даже если мы коснемся только транспортного налога, если мы говорим о перевозчиках, которые, например, регистрируются в Свердловской области для того, чтобы там платить транспортный налог, в результате, конечно же, бюджет Челябинской области рискует чего-то недополучить, но это все счетное. У нас в Челябинской области количество транспорта огромное. У нас есть не только перевозчики, есть промышленные предприятия. Их транспорт вряд ли куда-то уйдут, он зарегистрирован и привязан к своим компаниям. Возьмем, например, Магнитогорский металлургический комбинат. Трудно себе представить, что его автомобили возьмут и перерегистрируются где-то в Свердловской области.
— Или в Башкирии, там еще ближе.
— Действительно. Конечно же, они регистрируются по месту нахождения своего головного предприятия. И если мы говорим, что в погоне за перевозчиками снизим ставку, она их коснется тоже. В результате сколько потеряет бюджет? Это тоже все счетно. Но я уверен, что правительство Челябинской области и министерство финансов за этим очень серьезно смотрят. Как только будет хоть какой-то риск, они, конечно, выйдут с соответствующей инициативой. Но, на мой взгляд, такого нет. Обратите внимание, что будет дальше. Если мы погонимся, в данном случае, за Свердловской областью или за другим соседним регионом, то эти коллеги, ровным счетом, сделают то же самое.
— Это такая гонка снижения налогов, у кого лучше.
— Именно так. Это в итоге практически заблокирует ту работу, о которой я сказал в начале. О планировании мы говорили. Как планировать, если у тебя в любой момент где-то кто-то что-то украдет в очередной раз, переманит к себе перевозчиков или еще кого бы то ни было. Поэтому здесь, конечно, смотреть на другие субъекты нет особой необходимости. Это все считается.
— Мониторингом занимается правительство? Правильно понимаю, что есть специальные люди, которые следят, у кого какие ставки, у кого удобнее, у кого не очень?
— Именно так. Они следят, в том числе, совместно с нашей территориальной инспекцией — Федеральной налоговой службой, смотрят, сколько машин, каких машин, что лучше сделать, чего лучше не делать. Я бы не сказал, что это законотворческая или идеологическая работа. Скажем так, это — чистая математика. Главная задача, чтобы бюджет пополнялся, чтобы не было выпадающих доходов. Все очень просто.
— Теперь поговорим на другие темы, которые связаны с Законодательным собранием. Вы недавно были в Санкт-Петербурге. Там прошел Совет законодателей, на него со всей страны приехали. Страна-то очень большая, и совершенно разные условия ведения бизнеса, социальные условия, возможности разные, потому что бюджеты разные.
— Конечно.
— Получается, каждый начинает делиться своими достижениями. Я так думаю, плохим-то не делятся, только хорошим. Или как?
— На самом деле, плохим делятся тоже. Был момент, когда поругали огромное количество субъектов страны, за исключением девятнадцати.
— Нас ругали?
— А вот нет. Нас похвалили. Мы как раз попали в число тех девятнадцати субъектов, которые откорректировали свое законодательство под указ президента, которым утвердил Владимир Владимирович статус многодетной семьи на территории всей страны. Но, к сожалению, только 19 субъектов это сделали. Собственно говоря, за это получили все остальные.
— А в чем заключается фактическая часть? Почему остальные-то не приняли это? Не успели или что?
— Возможно, не успели.
— Или денег нет?
— Нет, тут скорее вопрос не в деньгах. Здесь, действительно, больше терминологические истории, которые нужно было в закон интегрировать. Поскольку этим указом выделены основные параметры, кого считать многодетной семьей. Теперь, например, есть такое понятие, как удостоверение многодетной семьи. Оно дает право на получение соответствующих мер поддержки на территории всей страны. Почему другие субъекты на это не пошли, мне сложно сказать. Возможно, у кого-то уже подобные практики внедрены или в их региональном законодательстве что-то очень похожее было. И они посчитали, что им менять нечего.
— Что касается бизнеса, что интересного можно было почерпнуть на встрече с коллегами из других регионов?
— В этот раз, учитывая, что у нас год семьи, почти все было посвящено социальным вопросам. Но социалку отделить от бизнеса, на самом деле, в наших реалиях просто невозможно. Обсуждалась такая инициатива, как корпоративный демографический стандарт. То есть это некий набор норм, к которым добровольно присоединяются работодатели, по повышению рождаемости и дополнительным социальным мерам.
— Как работодатель может повлиять на повышение рождаемости?
— Легко. Пожалуйста, вводи дополнительные льготы для декретниц или отцов, которые в декрет не уходят, но их жены уходят в декрет. У отцов тоже в этот момент, на самом деле, не самая простая история. Мер различных много, в деталях этот стандарт не обсуждался.
— То есть это пока только идея, правильно?
— Да.
— Но идея, которая уже идет к реализации. И эта реализация будет уже не только по субъектам, но и во всей стране?
— Конечно.
