Автор идеи, директор компании «БИОника» Салим Шарыпов рассказал, во сколько обойдется такой проект и есть ли потенциальные инвесторы.
Расскажите подробней о вашем проекте, на какой стадии сейчас он находится?
Еще год назад мы купили эту площадку с целью инсталлировать проект по производству мяса африканского клариевого сома, который быстро растет, не болеет, и быстро сможет обеспечить население качественным, экологически чистым мясом по очень приемлемой цене. Но на ЧГРЭСе возникла одна проблема, которую мы не смогли преодолеть — это санитарно-защитная зона Челябинского электрометаллургического комбината. И нам Роспотребнадзор сказал, что там выращивать рыбу нельзя. Поэтому мы проект клариевого сома перенесли на нашу площадку в Еткуле, там у нас достаточно территории — 160 гектаров. Сейчас там устанавливаются инженерные сети. И там же мы планируем создать рыбный кластер. Как использовать площадку, федеральную землю, которую мы арендовали на ЧГРЭСе до 2059 года — было много вариантов, сейчас там идет планомерная работа по очистке территории. За забором «Фортум», современнейший объект с мощностью 750 Мватт, туда подходит федеральная сетевая компания. То есть два независимых источника энергии, которые можно использовать. Плюс, есть закон Яровой, идут разговоры о радиометках, с помощью которых можно будет избавиться от контрафакта. И идея создать центр обработки данных возникла сама собой.
На бумаге все очень грандиозно и дорого. Во сколько это может обойтись и есть ли потенциальные интересанты?
Сейчас вновь сталкиваясь с банками, и будем говорить прямо, что в России банковской среды с точки зрения развития экономики не существует. Мы потратили годы на работу с банками, и пришли к этапу, что наши рыбные проекты начинают развиваться с входом титульного инвестора. И если говорить о деньгах, то возникает вопрос — сколько? Я могу сказать — миллион евро, десять миллионов евро. Это цифры примерно одного порядка и их достаточно сложно привлечь. А с точки зрения стартапа — это невозможно.
То есть, пока сложно оценить проект с центрами обработки данных?
Проект оценен. Мы взяли площади, возможности, например, возможности энергетического резервирования, или возможности подключения к мировым сетям интернета. Мы поняли, что мы можем разместить. Сейчас идет разговор о том, что мы планируем сделать в четыре этапа, каждый из которых будет включать 2,5 тысячи серверных стоек. Чтобы вы понимали, сейчас весь рынок России коммерческих дата-центров состоит из 40 тысяч стойко-мест. Могу сказать, что мы начали переговоры уже с тремя компаниями. Это «Сименс», «Дженерал электрик» и южнокорейцы, которые будут поставщиками и производителями той работы, которая позволит нам генерировать свою энергию.
Аналогичные проекты есть на Южном Урале?
По масштабам точно нет. Объем инвестиций, который мы предполагаем, составляет 200 миллионов долларов. Таких проектов, с такими вложениями не так много в мире. А с точки зрения их «паровозности», сколько они могут тянуть, их вообще минимально количество.
Вы упомянули о законе Яровой, о желании наших властей хранить данные наших граждан в России. В связи с этим у вас нет опасений, что по мере реализации проекта он будет привлекать внимание контролирующих органов?
Сейчас во втором чтении прошел закон о том, что мы будем немножко закрывать рунет от остального интернета. Мне понятно, почему это происходит. Неясно, насколько этим будут пользоваться те же силовые структуры. В моем понимании, вся та вседозволенность, которая сейчас существует во многих вещах в интернете, это неправильно. Но и перегибать палку тоже нельзя.
Все же вернемся к проекту. Когда нам ждать его воплощения?
В настоящий момент мы ведем работы по очистке площадки, я считаю, что к концу этого года она будет готова для инсталлирования. Мы пакетировано передали всю документацию всем заинтересованным: и в Европу, и в Америку, и в Азию. Очень надеемся, что этот пакет сработает с компанией Huawei. В итоге мы хотим создать пул интересантов, и в конце года мы будем знать, где мы находимся, система финансирования в наших силах. По моим прогнозам, ЦОД в Челябинске может начать работать через пять лет системной работы над проектом.
