Успешный российский дизайнер Максим Черницов считает, что челябинцам не хватает культуры в поведении и ярких цветов в одежде.Черницов родился в Магнитогорске, там же получил филологическое образование и в начале 2000-х отправился покорять Москву. Уже в столице Черницов создал бренд дизайнерской одежды MAX CHERNITSOV, свои коллекции представлял на неделях моды в Милане, Лиссабоне, Риге. Кроме того, Максим публиковал критические статьи о русской моде на сайте RBC.ru и уже в течение трёх лет ведёт тематическую рубрику в издании «Теленеделя». В прошлом году Черницов под псевдонимом «Ежи Нелюдим» опубликовал в Интернете поэтический сборник «Жёлтая тетрадь». В эксклюзивном интервью БФМ74 модельер рассказал, почему уже три года не создаёт новых модных коллекций и чем занимается сейчас.
Максим, первый вопрос, наверное стандартный, но не могу не задать его: насколько сложно человеку из глубинки прорваться на мировые подиумы?
Конечно, сложно. И тут не надо лукавить. Это можно назвать счастливой звездой, счастливым случаем: мне сильно хотелось быть дизайнером, очень хотелось жить и работать в столице, так и получилось. Я считаю, что наши мысли часто формируют реальность.
Какие препятствия вам приходилось преодолевать?
Самое главное препятствие — это, конечно, борьба с собой. Магнитогорск — промышленный город, наверное, сильно похожий на Челябинск. Люди там предпочитают серый цвет в одежде. Но при этом они часто сокрушаются и жалуются: мы живём в промышленном городе, нам трудно и тяжело. Но я считаю, что даже с этой данностью можно придумать что-то интересное, яркое, потому что именно твоё противодействие может побудить тебя к развитию, движению, изменению. Ещё живя в Магнитогорске, я проводил авангардные показы. И это не были даже коллекции одежды, а просто интересно смиксованная старая одежда из чемоданов. Тогда, в студенческие годы, я выступал в роли стилиста. И уже в то время была какая-то жизнь, пусть в небольшой группе единомышленников.
Но затем пришлось уехать в столицу, потому что, конечно, модой можно заниматься только там и ещё, может быть, в Петербурге. Все остальные города — слишком маленькие площадки для дизайнеров, в лучшем случае там могут быть авторские ателье. А чтобы делать показы на Неделях моды, работать с журналами, конечно, надо жить в столице.
Какой своей коллекцией, работой больше всего гордитесь?
Самая любимая коллекция — всегда последняя. Я уже два или три года не занимаюсь их производством, не делаю показов, живу в режиме подводной лодки, погрузившейся на дно. Я несколько устал от моды, честно признаюсь, поэтому последняя коллекция, которая у меня была — это лето 2011 года. Женская коллекция называлась «Люба», она была посвящена любви, весне, такая лёгкая, нежная, игривая. Она мне нравилась.
После просмотра ваших работ у меня сложилось впечатление, что вам как дизайнеру важно, чтобы у одежды был какой-то подтекст: вы опираетесь и на литературу, и на другие виды искусства. Как считаете, насколько важна сегодня в мировой моде такая многозначность?
Долгие годы считалось хорошим тоном, когда дизайнер посвящает свою коллекцию какому-то явлению. Это может быть художник, музыка, природа какого-то края, литературные произведения и так далее. Мне такая идея всегда была интересна. Сейчас, к сожалению, мода меняется серьёзно, и коллекции последних сезонов я смотрю с ужасом, потому что вижу лишь набор образов, которые подчас даже друг с другом никак не связаны, даже стилистически. Это ужасно. Я не понимаю, кто придумал такую тенденцию, но она явно ведёт к упадку в моде.
Возвращаюсь к подтексту: мода — это синтетическая деятельность (искусством постесняюсь пока называть), где совмещаются скульптура, внешность человека, цвет, свет, движение, и поэтому здесь очень важны элементы интеграции с другими искусствами. Дизайнерское вдохновение — это тоже процесс синтеза: ты изучаешь, погружаешься, рассматриваешь картины, фотографии, эскизы, лица людей прошлых эпох, читаешь тексты, и это воодушевляет, это интересно. Иногда вдохновение бывает поверхностным: как если бы дизайнер взял «Чёрный квадрат», приляпал на футболку и сказал: «Моя коллекция посвящена Малевичу». Мне интересно, когда художник более глубоко погружается в ту сферу вдохновения, с которой он работает, тогда и результат может быть неожиданный и яркий.
Вы сказали, что уже несколько лет не занимаетесь коллекциями и показами. Почему?
Я устал от моды. Всему своё время. Наверное, я стал взрослее. Кроме того, мне совершенно не нравится нынешнее направление развития моды, потому что сейчас это максимально коммерциализированная деятельность, главная цель которой — продажи и больше ничего. Многие, не думая, говорят: мода — это искусство, а задумывались ли они, что такое искусство? Искусство — это то, что нас изменяет. Вещь, купленная в магазине, как она может изменить? В лучшем случае приведёт к тому, что девушка будет успешной на каком-то мероприятии или удачно проведёт свидание. Но ведь этого недостаточно, по крайней мере, для меня. Мне интересно, чтобы одежда несла и какой-то гуманитарный контекст, чтобы она была связана с человеком. Потому что у одежды есть очень хитрое свойство — если в ней нет человека, она тут же исчезает. Заметьте, когда красивая вещь висит на вешалке, вы рассматриваете цвет, швы, трогаете фактуру, испытываете удовольствие от этого. Но как только эту вещь надевает человек, она совсем по-другому начинает смотреться. И рождается образ. И не случайно в моде придумана фишка — показывать одежду с подиума на молодых, красивых, здоровых, привлекательных девушках и юношах.
Если вы не занимаетесь модой, то что дальше?
Это совершенно непредсказуемо. Могу лишь сказать одно: мне уже совершенно не хочется быть брендом, поэтому меня сейчас, наверно, лучше называть Максим (бренд Черницова — MAX CHERNITSOV — прим. ред.). Я так себя чувствую и честнее, и искреннее. Сейчас я немного рисую, немного пишу, но делаю все это «в стол», не тиражируя активно. Я могу выкладывать в Интернете свои стихи. Недавно сверстал небольшой поэтический сборник, тоже выложил в Сети и не претендую на какую-то большую популярность, и уж точно не занимаюсь самопиаром. Мне кажется, мы живём в такое время, когда важнее делать дело, а не продвигать себя. Потому что вокруг и так много людей, которые ничего не делают, только пиарятся. Всему своё время. Может быть, когда-нибудь что-то поменяется. Но сейчас моя душа болит именно за культуру. Чем я могу помочь в этом смысле? Наверное, заниматься своим делом. Ведь трудиться стоит и ради одного-двух людей, которых вдохновят мои работы.
Вы из края суровых мужчин, не было желания посвятить коллекцию уральскому мужчине?
До сих пор такого желания у меня не возникало. Может быть, потому что коллекция была бы не слишком жизнерадостной, агрессивной. Мир текуч, мы постоянно меняемся. Думаю, если жить стереотипом, что на Урале существуют только суровые, грубые мужчины, которые едят колбасу и смотрят футбол, то мы недалеко уйдём. Все люди разные. И в каждом надо искать привлекательные черты. Может быть, я не очень старался их искать, поэтому не получилось такого вдохновения.
Сегодня вы проехали по улицам Челябинска, посмотрели город. На ваш взгляд, одежда южноуральцев как-то изменилась? Быть может, они стали одеваться не так серо, как раньше?
Я не обратил внимания на одежду, и это значит, что, скорее всего, также серо. Я обратил внимание, что в Челябинске обычные люди очень недружелюбны. Они не смотрят друг другу в глаза. Меня толкнули и даже не извинились. Чувствуется повышенный уровень агрессии, причём даже в тех сферах, где любезность является неотъемлемым качеством профессии. Конечно, уровень культуры — это очень сложная и болезненная тема. И это формируется, кстати, отнюдь не открытием новых магазинов или кинотеатров. К сожалению, сейчас кинотеатры показывают такие фильмы, которые культуру только опускают. Это сложный процесс, культуру сформировать очень трудно. И мне больно, что сейчас закрываются вузы. Например, Магнитогорский университет, которому я обязан своим образованием, сейчас не существует: его объявили неэффективным, присоединили к другому вузу. Я считаю, что это трагедия для Магнитогорска. Пусть город не такой большой, но я считаю, он имеет право иметь свой гуманитарный вуз. По большому счёту, Магнитогорский университет был лёгкими города, через которые проходило огромное количество юных, талантливых, творческих людей, которые впоследствии реализовывали себя в разных сферах. Например, я по образованию должен быть сейчас учителем русского языка и литературы, а вы меня знаете как совершенно другого человека и, наверно, вам не стыдно за меня. А с точки зрения чиновников, это неэффективно. Поэтому вуз закрыт. И мне стыдно за такие решения. Стыдно, что город лишается возможности поднимать свой уровень культуры. И культуру я здесь понимаю не как умение разбираться в картинах, музыке или кино, культура для меня начинается с быта, когда ты просто умеешь сказать «спасибо».
Максим, как часто вы бываете в родном Магнитогорске?
Я туда езжу регулярно. Там живёт моя семья, мои родители. Стараюсь чаще их навещать. При этом я не сторонник ура-патриотизма, не стану бить себя в грудь, говорить «это мой любимый город». Это сложный город, но там живут люди, которых я люблю. И меня связывает память со многими местами, которые там есть. Говорить абстрактно «любимый город», «моя родина» — знаете, очень легко. Очень легко любить всех людей, очень легко любить человечество. Но попробуйте любить тех сирых и убогих, которые рядом с вами.
Я люблю моих друзей, которые остались там. Мои самые близкие друзья, которые по всем правилам сегодняшнего времени должны были уехать в столицу вслед за мной, потому что в Магниторгорске им тоже трудно, но они остались. И не просто остались, но и помогают городу, руководят единственным киноклубом, где показывают авторские фильмы. Эти ленты некоммерческие, на них не придёт много зрителей. Но тем не менее мои друзья занимаются таким вот просвещением, не получая за это денег. За это и хочется уважать город и людей, которые там живут: за то, что они не уехали за лучшей долей, как я, а остались там, делают дело и помогают другим.
Спасибо, Максим, за интересный разговор.
Беседовала Ульяна Зайкова
