25 ноября в челябинском Камерном театре состоялась премьера спектакля «Лекарь поневоле» по одноименной пьесе Мольера. На четыре премьерных показа были распроданы все билеты. Чем южноуральцев так заинтересовала премьера? Для чего режиссер осовременила классику? Продюсеру радио «Business FM Челябинск» Марии Полевщиковой на эти вопросы ответила театральный педагог и режиссер, создатель актерской группы «Пустое пространство» в Санкт-Петербурге Елена Кузина.
— Елена, расскажите о жанре «комедия дель арте».
— Комедия дель арте зародилась в Италии в 1545 году. Тогда был создан первый в Европе профессиональный театр. Особенность его была в том, что у актеров были очень яркие, созданные ими характеры — маски, которые существуют совсем не так, как люди в психологическом театре. Они должны быть действенными, активными, яркими. Они работали, в основном, на площадях и играли, в основном, комедии. Эти маски создавались актером всю жизнь. У каждой был свой сценарий, своя роль в спектакле. Они разыгрывали сюжеты из ситуации. Были какие-то куски стихотворного текста, заученного заранее, но особенность была в том, что актеры реально на глазах у зрителей импровизировали. Импровизация создает особое напряжение и особый интерес, как бы движение сюжета. Они вынуждены были находиться в великолепной актерской форме во всех смыслах. Делали множество трюков, которые назывались «лаццо». Часто очень сложных, почти цирковых, потому что их задача была удерживать зрителя до конца спектакля. Потому что чаще всего вход был бесплатный, а выход платный. И их задача была держать зрителя, чтобы тот потом оставил им денежку. Это был их заработок. Техника игры очень сложная и практически неизвестная в России.
— Как вы относитесь к суждению, что комедия — это достаточно легкий жанр?
— Очень хочется сделать комедию легкой для зрителя. Но с моей точки зрения, комедия и, особенно, клоунада, буффонада, которые используются в нашем спектакле, — это высший пилотаж актерского мастерства. Поверьте, я работала много лет в психологическом театре, хорошо знаю его школу, именно практически, не только как режиссер, но и как актриса. И понимаю, что это такое. Я ставлю много трагедий Шекспира, сейчас работаю над двумя. Но комедия — это гораздо сложнее для актера. Для актера жанр трудный, такой потный, прямо скажем. Обычно, когда я приезжаю на постановки, я хихикаю в начале, артисты хихикают тоже, когда я говорю, что средняя потеря веса на труппу — тонна. Но некоторые из них уже убедились, что это так. Для актеров это на каком-то этапе тяжелая и даже, может быть, изнурительная работа, требующая профессионализма и точности во всем. А еще из-за того, что это не чистая комедия дель арте, это Мольер, который гораздо сложнее. Пьесы Мольера рождались из французского фарса, где очень важен текст, игра этого текста. Это, скажем так, еще один этаж, высший пилотаж. Это движение мысли.
— Спектакль «Лекарь поневоле» был подготовлен под вашим руководством нашими актерами Камерного театра. Почему решили поставить в Челябинске именно эту постановку?
— На самом деле, я прислала театру длинный список на трех страницах, что бы я хотела поставить. Это был выбор театра — именно этой пьесы. Вероятно, еще и в связи с тем, что мы только что пережили пандемию. Медицинские темы очень горячие. Сегодня мы уже можем немножко с юмором на них посмотреть.
— Зачем вы осовременили спектакль?
— Я очень много работаю с Шекспиром, Гоголем. Но когда я беру исторические или старые пьесы, я никогда не работаю в исторических костюмах. Не потому что это тенденции современного театра, хотя, конечно, я в курсе этих тенденций, а потому что театр — это то, что происходит здесь и теперь для современного зрителя. И то, что происходит, он должен узнавать. Поэтому мы работаем с тем, что называется «архетип». Архетип — это вечная форма, которая понятна была людям в 16 веке и в 17, когда писал Мольер, и будет понятна сегодняшнему зрителю. И в этом «осовременивании», на самом деле, есть очень глубокие корни того театра и ассоциации к тому театру. Мы занимались тренингами по комедии дель арте и по работе с масками по школе французского педагога и режиссера Жанна Лекока. Мы изучали формы комедии дель арте с актерами в тренингах. Но мы не делаем историческую реконструкцию.
— Для какого зрителя этот спектакль? Какой отклик вы ожидаете?
— Достаточно взрослый спектакль. Хотя, есть ощущение, я его немножко боюсь, а может оно и правильное, что получилась сказка для взрослых. Но это очень взрослый спектакль, на самом деле. Я бы написала, конечно, 12+, но руководство театра считает, что 16+ и, наверное, оно право.
— Вы уже приезжали Челябинск со спектаклем «Гамлет». Как вы в целом оцените южноуральского зрителя?
— Южноуральский зритель с «Гамлетом» принял нас очень тепло и с очень живыми, скажем так, неуральскими реакциями, очень открыто. У нас самые приятные впечатления были от взаимодействия с театром на всех уровнях. И мы были очень благодарны всем, кто нам помогал, осветительному цеху, звуковому цеху, людям, которые занимались организацией фестиваля, и руководству театра. Было все очень дружелюбно тогда. И зритель, в том числе. Знаете, больше всего ваш челябинский зритель меня поразил в театре оперы и балета, когда я пошла на Минкуса, смотреть Дон Кихота. Такие реакции, такая открытость, кричат «Бис», аплодисментов немереное количество на каждое сложное «па» на сцене. Это что-то, я такого и не помню никогда в своей жизни, особенно на балете. Представляете? Я увидела очень живого, открытого, радостного зрителя и очень надеюсь, что именно эти зрители придут на наш спектакль.
