В сентябре в Гонконге состоялась одна из крупнейших часовых выставок в мире. На ней побывала управляющий бизнеса «Часы» Златоустовского часового завода Елена Быкова. Какие аксессуары сейчас в тренде? Чем, кроме экспозиции, челябинку удивила азиатская страна? Елена Быкова рассказала об этом продюсеру радио «Business FM Челябинск» Марии Полевщиковой.
— Елена, вы недавно вернулись с гонконгской часовой выставки. Расскажите, пожалуйста, о ваших впечатлениях от мероприятия.
— Международная часовая выставка в Гонконге — это одна из крупнейших выставок в мире. Она была для B2B-клиентов, бизнес-клиентов, производителей. Длилась 5 дней, и там были производители часов и комплектующих со всего мира. Преимущественно, безусловно, из стран Азии, а также арабских стран. Они показывали свои возможности производства часов: корпуса, стрелки, циферблаты и механизмы, а также станки, оборудование для проверки механизмов, столы часовщика, прекрасные, великолепные, которые можно сравнить с креслом современным стоматолога, когда висит везде оборудование, все пшикает, воздух идет, пыль высасывается.
— Было ли что-то, что вас поразило?
— Было представлено много механических часов, потому что они ценятся выше, чем часы на батарейках. Обычные кварцевые — это все-таки про масс-маркет. Если мы говорим про трендовую историю со смарт-часами, их почти не было представлено, единицы. На выставке было больше про настоящие часы в полном понимании этого слова. Про живую механику, которую нужно заводить, слушать, как она тикает. Часы Златоустовского часового завода полностью в этом тренде. Ни на одном стенде не было представлено часов, подобных нашим российским мужским, брутальным наручным часам. У нас необычный форм-фактор, необычная упаковка, и это выделяет нас среди всего рынка. В этом случае я увидела потенциал — это была одна из моих бизнес-задач — на рынке Азии и Арабских Эмиратов.
— То есть им будут интересны часы нашего производства?
— По поводу интереса — это другая маркетинговая история про исследование рынка глубинными интервью, понимания, насколько эксперты часового рынка заинтересованы в продвижении российского бренда, очень нишевого, своеобразного, и насколько потребитель готов это потреблять. Но с точки зрения того, что наши часы отличаются от всего представленного на рынке, — да, они прямо выделяются своей историчностью, своеобразностью и тем, что мы повторяем форм-фактор, тот внешний вид часов, который был исторически заложен 50-80 лет назад.
— То есть южноуральский рынок часов и российский в целом в тренде?
— Мы в тренде.
— Это замечательно. Елена, а какая ценовая политика сейчас в среднем?
— Все, кто производит часы и в России, и в мире, если они заказывают механизм в Китае, делают корпус в Китае по тому или иному дизайну, или повторяют какой-то аналог дизайна, и штампуют свой бренд, делают сборку. Это все-таки рынок масс-маркета, даже если это механические часы, и они стоят не более 20-25 тысяч рублей. В нашем случае часы Златоустовского часового завода производятся полностью в России, в Златоусте. Это один из первых заводов в СССР. Одни из первых часов, которые были созданы по заказу министерства обороны СССР, — водолазные, для профессионалов. Сейчас они уже стали гражданскими, несколько уменьшенными, но сохранили полностью форм-фактор: это крупные цифры, черный циферблат.
— Чтобы удобно было смотреть на них.
— Да, и они светятся в темноте, соответственно, водолазы на глубине 300-400 метров, где нет освещения, всегда могут увидеть эти часы. Стоят от 46 до 300 тысяч рублей. У нас, конечно, выше себестоимость, чем в Китае, мы не сможем с этим никак совладать. Но у нас сложная механика производства корпуса, циферблата. То есть это целое производство на заводе, который этим занимается.
— Елена, вам дважды, можно сказать, повезло. Во-первых, вы побывали на международной выставке, а во-вторых, вы стали свидетелем самого крупного за 140 лет ливня. Расскажите, как это было.
— Я поехала в Азию впервые за свою жизнь. Я была во многих странах, посетила за свою жизнь, может быть, 20 стран, но ни разу не была в Азии. Там я встретилась со своими коллегами, мы посещали выставку. Потом нужно было в Китай за получением визы. Когда мы переходили через границу, начался ливень. Казалось бы, ливни там частое явление. Но я отделилась от своих коллег, осталась в Гонконге, и на следующий день должна была через визовый центр приехать к ним. Ливень не прекращается и не прекращается. Я вижу, что вода прибывает, люди начинают себя вести необычно.
— Паниковать начали, наверное.
— Я не могу сказать, что это паника. Но я же сторонний человек, не понимаю, как принято. Может, там бывают такие ливни. Когда я увидела, что воды уже по щиколотку, по колено, перестали ходить такси, начало отрубать электричество, я поняла, что это ненормальная история. Мне начали писать партнеры, с кем я познакомилась в Гонконге: «Лен, с вами в порядке? У нас черный уровень опасности» — я начала им задавать вопросы. Конечно, я следила за новостями. Полтора дня город был парализован: метро не работало, где-то отрубало электричество, где-то воду не давали. Мои коллеги застряли и не могли попасть в отель. Ночевали в том месте, где им пришлось остановиться, потому что, чтобы попасть в отель, нужно было бы переплыть улицу, а там сносило потоком автомобили. У одного из наших коллег, у инженера, машину смыло волной. Я условно лайтово прожила этот период, находясь в отеле одна, не имея при этом денег, потому что я должна же к коллегам была вернуться, у которых была местная валюта.
— Вы это запомните на всю жизнь, я думаю.
— Я запомнила эту историю, да. Впечатлений в эту командировку у меня было хоть отбавляй.
