Предприниматель, экс-банкир, экс-депутат городской думы Челябинска — о том, как российская и южноуральская в том числе экономика будут справляться с возможным дефицитом товаров и мировым крахом логистики, как жителям Челябинской области подготовиться к переменам и вернутся ли в нашу жизнь челноки и фарцовщики.
— Наша страна за последние 30 лет пережила как минимум шесть крупных экономических кризисов. Насколько то, что происходит сейчас, уникально? Или — просто еще один кризис?
— Нынешняя ситуация не имеет аналогов в недавнем прошлом. Мы, безусловно, движемся к совсем новому миру. И живем мы пока относительно хорошо. На мой взгляд, у всех нас есть некоторый запас времени, чтобы не только перестроиться и найти пути решения первоочередных проблем, но и придумать что-то новое, найти какие-то новые возможности.
С другой стороны, как обычно и бывает, пока всё, что делается властями, делается в основном по лекалам вчерашнего дня. Правительство России сейчас предлагает меры экономической помощи, которые успешно применялись, например, во время пандемии ковида. Они, безусловно, действенны и сейчас, но не лечат причину проблем.
— Какие проблемы в экономике — самые острые?
— Главная задача сейчас — сохранить малый и средний бизнес, сохранить занятость в этом секторе. Крупные предприятия так или иначе выживут — у них есть запас прочности. Небольшие компании в который уже раз оказались под ударом, а это в первую очередь — рабочие места. Главное, не допустить сильного роста безработицы, потому что это сразу скажется на обществе. Никто не хочет повторения 1990-х с суицидами, уличной преступностью, стуком касок по брусчатке...
Думаю, что первыми уйдут с рынка труда гастарбайтеры. Даже не из-за сокращений рабочих мест (а они, конечно, будут). Просто в долларах их зарплата, по сути, уравнялась с той, которую они получали, например, в своем родном Бишкеке или Худжанде. Сам экономический смысл работать в России теряется. Впрочем, для Челябинска отток мигрантов не так критичен, как для Москвы и Петербурга.
Вторая важнейшая проблема, которую, на самом деле, мы еще даже не осознали — мощнейший разрыв логистических цепочек по поставке товаров.
Мы наблюдаем демарш крупнейших операторов морских контейнеровозов. Именно они перевозят, обеспечивая поставки, огромное количество самой разнообразной продукции — от товаров народного потребления, до редких комплектующих для производств, которые просто невозможно иным способом доставить в Россию. И дело даже не в непримиримых принципах этих компаний. Они просто боятся, что мы не сможем оплатить продукцию или не вернем контейнеры назад в оборот.
Сейчас, по большому счету открыто два логистичеких коридора — транскаспийский и дальневосточный. Первый — из Европы через Стамбул, Грузию, Армению, Азербайджан — в Казахстан. Но есть проблема — на Каспии просто нет нужного количества контейнеровозов, они не смогут обеспечить тот объем поставок, который раньше шел по другим маршрутам.
Второй имеет аналогичные проблемы с пропускной способностью, но уже железной дороги.
В итоге нам (в данном случае, российскому правительству и российским компаниям) нужно срочно придумать, как рассчитываться с зарубежными партнерами и как выстроить логистику товарных потоков.
Да, конечно, даже сейчас есть каналы поставок для того или иного частного использования. Но для системообразующих потоков они не подходят. Например, можно проводить платежи за рубеж через банки Турции (платить лирами) или Сербии. Но мы просто не сможем закупить и доставить к нам, например, целый миллион автомобилей Audi через Сербию.
— Дефицит каких товаров россияне заметят в первую очередь?
— В первую очередь он может ударить по женщинам и детям. Станет меньше выбора, казалось бы, привычных товаров — косметика, продукция легкой промышленности, детские товары, обувь, ткани.
Еще одна серьезная опасность — иностранные лекарства, и это касается практически всех людей с хроническими заболеваниями.
Что касается товаров, которые мы используем в быту, их импорт могли бы взять на себя малый бизнес и население. Мы можем вернуться к так называемой челночной торговле, благодаря которой страна выжила в начале и середине 90-х. Но для этого уже в ближайшее время нужно убирать торговые пошлины на ввоз товаров.
Также нужно решить проблему с открытием сухопутной границы с Казахстаном. На месте акима Костаная я бы уже построил рядом с Троицком огромный торговый центр или огородил бы целый рынок.
При этом нужно четко понимать, что одновременно с нашим поиском обходных логистических путей, условный «вашингтонский обком» тоже внимательно смотрит за этими процессами. И если где-то в разы увеличатся потоки, то реакция на это пока непредсказуема. На ширпотреб скорее всего закроют глаза, а вот насчет продукции двойного назначения, я уверен, будет выставлен заслон.
Для малого бизнеса сейчас время действовать. Мы можем сами производить привычные бытовые товары, которые раньше получали из-за рубежа. Даже китайская продукция скоро значительно подорожает, потому что это же все-таки валютный товар. А, например, какие-нибудь губки для обуви можно производить в маленьком цехе с помощью простого пресса... В этом смысле нас спасет бытовое импортозамещение и «гаражная» экономика.
— Золотое время будет для неавторизованных гаражных сервисов...
— Да, в условиях запрета на ввоз брендовых автозапчастей в России начнут производить аналоги.
Скажу больше, сейчас будут цениться люди, которые что-то умеют делать своими руками. Время купить станок и начать производить что-то у себя в гараже. Так живет половина Индии и Китая, и это нормально.
— Чем должно помочь государство бизнесу в этих условиях?
— Государство должно, прежде всего, не мешать, не лезть к бизнесу с лишними проверками. Сейчас принимается много нужных мер, но в условиях военной спецоперации их недостаточно.
Я считаю, в первую очередь надо поддержать людей. Нужно ввести кредитные каникулы как минимум на год, причем без жестких условий. Не надо заставлять человека унижаться и доказывать, что у него доход за месяц упал на 30%. Если он сможет платить по кредиту, он заплатит, но если нет — надо отстать от него на год.
— Что делать людям, у кого еще остались какие-то сбережения? Как сохранить деньги?
— Сейчас либерализовали золото, отменили НДС при покупке физлицами слитков. Это хороший инвестиционный инструмент.
Поймите, на самом деле у бОльшей части населения всё, что есть в сбережениях, — максимум 500 тыс. рублей. Это, что называется, «на черный день», а у стариков — на похороны.
Сейчас лучшая инвестиция — товары, которые будут востребованы в любое время при любых условиях. Время, конечно, уже проходит. Цена на некоторые позиции поднялась в два раза.
А вот вкладывать свободные деньги в недвижимость я бы не стал. Думаю, цена на нее в ближайшее время стабилизируется. Брать ипотеку под 20% в надежде, что эти вложения сыграют, не стоит.
— Какие советы могли бы дать обывателям?
— Главное — не паниковать. Уже поздно. Надо заняться своим личным финансовым планированием. В первую очередь нужно определиться со списком постоянных расходов, не забывая о квартплате и кредитах.
Начните со списка товаров, которые вам действительно практически жизненно необходимы. Но включать туда крупу и сахар не надо, все это производят в России, оно не исчезнет, хоть и подорожает, конечно. Надо сделать акцент на импортных вещах, которые в ближайшее время могут исчезнуть. Отдельное внимание стоит уделить списку медикаментов, которые не производят в России. Можно сделать запас на месяц-два, чтобы понять, что делать дальше. На всю жизнь вы все равно не запасетесь, и придется искать альтернативу.
А еще надо постараться сохранить работу. Но уже сейчас стоит рассмотреть варианты того, чем вы можете заняться, если вас сократят.
— Что делать предпринимателям, какой дополнительной помощи ждет малый бизнес?
— Предприниматели сейчас, как и все, живут в состоянии полной неопределенности. Они ждут, когда наступит точка равновесия. У каждого направления бизнеса свои потребности в мерах поддержки. Однако можно точно сказать, что малый бизнес сильно, сильнее, чем крупный, зависит от импорта. Нужно обнулить ввозные пошлины по некоторым позициям. А дальше люди сами найдут, как им доставить комплектующие — из Индии привезут, из Китая... Найдут коридоры.
Нужно определяться по новой системе налогообложения. Думаю, что она бы сейчас у малого бизнеса могла быть фиксированной, как у самозанятых. Я говорю о едином оборотном налоге. Это бы решило много проблем, в том числе с администрированием такого налога, и с «обналичкой», и с криминалом, который с ней связан.
— Какие меры поддержки может предпринять региональная власть?
— Как ни странно, я не скажу ничего нового. Необходимо срочно создавать систему внутренней кооперации. Нужно понять, как предприятия внутри региона могут помочь друг другу в импортозамещении. Каждый крупный завод должен предоставить список комплектующих, которые он закупал за рубежом. Минпром должен найти в Челябинской области компании, которые могут выпускать эту продукцию. Подписали контракты — пошли работать. Таким образом решается много вопросов: малый бизнес обеспечен заказами, крупный бизнес выполняет федеральный госзаказ, сохраняются рабочие места в регионе.
Но для этого нужно действительно хорошее понимание структуры экономики региона и жесткая политическая воля.
— Какие перспективы открываются перед Челябинской областью в связи с ее положением — близостью к Казахстану и выходом на Китай?
— Это огромный плюс. Но — при условии, что границу с Казахстаном откроют. Только наша инфраструктура не готова к выполнению этой функции. Пропускная способность трассы М-5 очень низкая. В этих условиях нельзя останавливать реализацию инфраструктурных проектов, несмотря на кризис. В первую очередь речь, конечно, о расширении М-5 в западной части Челябинской области.
— Массовый уход иностранных компаний из России — это угроза или новые возможности для местных предпринимателей?
— Так называемый «уход» иностранных компаний — это, скорее, психологическое давление. У той же «Икеи», например, не только магазины и торговые центры у нас в стране, но и две большие фабрики в Новгородской области, которые работают не только на российский рынок, но и на весь мир. Магазины они закрыли, но фабрики работают...
Надо понимать, что на иностранные компании сейчас оказывают сильное политическое давление — ты либо свой, либо чужой.
Думаю, иностранный бизнес будет сам уходить. И мы придем к национализации или смене владельцев на их российских предприятиях. Просто потому что покинутым заводом, где работает, скажем, 10 тыс. человек, кто-то должен управлять.
Компании могут уходить, но сами заводы остаются здесь, технологические процессы остаются, рабочие остаются. Вопрос в том, кто и с каким качеством этим будет управлять.
— В Челябинской области работают крупные компании с иностранным капиталом. Как они будут себя вести?
— Думаю, они до последнего будут пытаться остаться в регионе. Но давление на них будет сильнейшее. Они, например, могут перестать выигрывать тендеры из-за того, что продукция произведена на территории Российской Федерации. Но в любом случае, именно для нашего региона отток иностранного капитала некритичен.
Самый большой риск, который я сейчас вижу, — отток за рубеж наших IT-специалистов. Сейчас программисты уезжают массово, а на них у нас все держится. Компании чартерными рейсами вывозят сотрудников в Армению, Грузию, на Кипр. Если в стране не останется айтишников, завтра даже госслужба не сможет работать.
Связанная с этим история — базы данных и их миграция. По сути, это фундамент цифровой инфраструктуры многих компаний. Жизненно важный элемент, работа с которым требует профессионального подхода.
Но самая главная битва сейчас (впрочем, как и всегда) идет за мозги. В последнее время много принято мер для поддержки этой отрасли — налоговые льготы, отсрочка от армии — но этого недостаточно. Нужны беспрецедентные способы поддержки айтишников, чтобы убедить их, что им выгодно остаться в России, несмотря ни на что.
Оставим у себя лучшие мозги — и тогда рано или поздно у нас все будет хорошо.
Дмитрий Моргулес, Карина Кальярова
