Подписывайтесь
На главную
Радио Business FM Челябинск on air
слушать прямой эфир
91.87 +0.23 99.97 -0.29
Алексей Ларин: «Все быстро собрались с силами, по итогам года мы видим позитивные цифры»
Послушать

Против России ввели более 11 тыс. санкций, западные партнеры прервали отношения с российскими предпринимателями и прекратили поставлять необходимую продукцию. Как южноуральский бизнес пережил непростой год? Какие прогнозы уже можно дать на 2023? Продюсеру радио «Business FM Челябинск» Марии Полевщиковой рассказал вице-председатель регионального отделения общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» Алексей Ларин.

— Алексей Борисович, с какими итогами завершают малый и средний бизнес 2022 год? Какие отрасли больше всего пострадали от западных санкций? А какие, наоборот, успешно справились с февральскими и сентябрьскими потрясениями?

— Да, действительно, год был очень непростой. Когда мы в феврале и начале марта столкнулись с первыми пакетами санкций, предприниматели были в растерянности. Все быстро собрались с силами, по итогам года мы видим позитивные цифры. На первом месте у нас в этом году сельское хозяйство, в том числе то, которое представлено субъектами малого и среднего бизнеса. Например, Челябинская область занимает третье место в России по производству яиц. В то же время мы можем говорить про рост в традиционных для региона секторах. Промышленное производство просело не так серьезно, как прогнозировалось. Если и планируется падение индекса промпроизводства, то в районе 1%. В течение нескольких месяцев предприятия и предприниматели приспособились к экономическим условиям. И это нас радует.

— Какие отрасли больше всего все-таки пострадали?

— Поскольку, прежде всего, можно отметить прерывание импортно-экспортных операций и цепочек, связанных с санкциями, мы увидели, что затрудняется поставка товаров. Это товары, как мы их называем, народного потребления. Также начались проблемы с поставкой компонентов для промышленников и оборудования. Почти сразу после введения санкций в Челябинской области заработал штаб, а потом был создан центр по импортозамещению. Легализация параллельного импорта правительством Российской Федерации позволила в значительной степени нивелировать эти риски.

— Как раз хотела обсудить с вами вопросы импортозамещения и технологического голода. Вы уже упомянули, что со станкостроением небольшие трудности есть. Как предприятия сейчас приспособились? Как обстоят дела с импортозамещением к концу года?

— Сейчас возможно доставка товаров из-за границы через Казахстан, Китай, Армению. Дефицитные транспортные средства, например, в больших количествах закупаются в Казахстане и Китае. Если говорить про поставку другой техники и микроэлектроники, конечно, Китай опасается санкций. Казахстан тоже. Но эти пути пока работают. Некоторый рост цен мы наблюдаем. Да, возникают проблемы, связанные с гарантийным обслуживанием, с преемственностью, с лицензированием.
Но они, в принципе, локальными методами успешно предприятиями решаются.

В импортозамещении, безусловно, есть проблемы. Например, в IT сфере есть сложности с разработкой новых компонентов и применением платформ для проектирования. Все знают AutoCAD, но есть и отечественные системы. Когда мы сталкиваемся с тем, что НИОКР уже сложно делать с помощью западных продуктов, предприятия переходят на отечественное ПО.

— Как вы в целом оцениваете механизм параллельного импорта? Насколько он сейчас работает? Насколько безопасен в сложившейся ситуации?

— Он достаточно безопасен. Я думаю, что этот механизм будет оттачиваться и дальше развиваться. Риски, которые были связаны с пошлинами, правительством Российской Федерации в первые месяцы были сняты. Конечно, вопросы поставок по длинным контрактам связаны с возможным развертыванием санкций и боязнью некоторых наших партнеров на Востоке. Я думаю, политическая воля руководства этих стран должна сыграть свою роль.

Мы смотрим позитивно на механизм параллельного импорта. Также, конечно, смотрим и на наши возможности. Собственное развитие нужно ставить во главу угла. Тот же обратный инжиниринг и разработка современных компонентов — мы это проходили во времена СССР. Сейчас мы можем создавать успешные продукты.

— Изменение логистических цепочек — переориентация с западных стран на восточные — как-то отразилось на бизнесе? Стало ли что-то сложнее?

— В первую очередь мы наблюдаем рост стоимости. Во-вторых, увеличиваются сроки поставок. Из-за переориентации резко увеличилась загрузка железных дорог. Но этот вопрос сейчас решается, потому что невозможно через имеющиеся железнодорожные коридоры и ходы транспортировать необходимый объем продукции. Это связано с вопросами страхования грузоперевозок. Я полагаю, что в 2023 году это все плавно будет отрабатывается. Последовательность действий правительства и областного, и федерального, совершенно очевидна и предсказуема.

— Будем оттачивать эти механизмы.

— Конечно.

— Давайте поговорим о кадровом голоде. В этом году это стало одной из главных проблем, например, промышленной сферы. Насколько сейчас серьезна эта ситуация? Перейдет ли эта тенденция в 2023 год? Как можно решить эту проблему?

— Дело в том, что проблема кадрового голода возникла не в 2022 и не в 2021 году. Мы не можем говорить, что это как-то изменится в ближайшие несколько лет. Проблема нарастает. Дело в том, что у нас наблюдается серьезный дефицит, прежде всего, квалифицированных рабочих специалистов. Мы буквально два месяца назад были по линии общественной палаты в Верхнем Уфалее. Там есть производства, но профессионально-техническое образование отсутствует. Мы дали рекомендации о необходимости развертывания дополнительных подразделений образовательных организаций. У нас количество вакансий превышает количество резюме.

Если говорить про иные направления, кадров, конечно, не хватает в строительстве, банковской сфере, инвестициях. Там нужны достаточно квалифицированные кадры. Медицина и фармацевтика у нас также нуждаются в притоке кадров. То, что сейчас делается, безусловно, позитивно скажется. Но эффект всегда отсроченный. Мы должны создавать и улучшать инфраструктуру. Мы должны генерировать и программы поддержки молодежи, которую необходимо трудоустраивают на селе. Тот же «Земский фельдшер», «Земский врач». В IT-сфере немало делается. Единственно, кадры долго растить. Мы можем сделать импортозамещение, но, пожалуй, то, что необходимо — это миграция кадров из других регионов.

— Давайте обсудим какие меры были приняты «Опорой России» нашего региона для помощи предпринимателям?

— «Опора России» — это, пожалуй, канал обратной связи между малым бизнесом и правительством области. То, что мы транслируем, ложится в основу решений правительства области и федерального правительства. Это, например, облегчение экспортно-импортных операций — наши инициативы были приняты. Это и снижение налоговой нагрузки, и вопросы, связанные мобилизацией, например, бронирование ряда категорий граждан для наших предприятий. Есть много других направлений.

— Каков ваш прогноз на 2023 год. Как вы думаете, изменится ли ситуация и тенденции в МСП на Южном Урале?

— Мы сейчас видим, в том числе, по итогам года, что у нас по сравнению с 2021 годом есть рост по количеству МСП и самозанятых. Я думаю, эта тенденция будет сохраняться. Мы можем даже отмечать в перспективе рост экономики на 14%. Это прогноз министерства экономики. Я полагаю, что каких-то радикальных изменений не произойдет. Мы смотрим на следующий год очень позитивно.

Подписывайтесь на telegram-канал Bfm74.ru,
чтобы не пропустить новости и аналитику от экспертов
Знаете о произошедшем больше или есть, что рассказать? Напишите нам или позвоните телефону +7-902-603-60-40

Это интересно

Последние материалы

«Онлайн ТВ». LIVE